ВЕРХОВЕНСТВО КОНСТИТУЦИИ – НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ РОССИЙСКОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА
Гошуляк Виталий Владимирович, Директор Юридического института Пензенского государственного университета, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин, доктор юридических и доктор исторических наук, профессор, действительный член Российской академии социальных наук, член экспертного совета Российского фонда фундаментальных исследований, Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации
Концепция конституционализма пришла на смену теории социалистического общенародного государства в начале 90-х годов прошлого столетия, но не стала ее правопреемником. Она строится на иных постулатах и впитывает в себя идеи мирового конституционного наследия демократических стран.
В последние годы термин «российский конституционализм» все чаще стал упоминаться в юридической науке. О. Е. Кутафин в своей фундаментальной монографии, посвященной российскому конституционализму, привел все многообразие мнений в науке конституционного права касательно данного понятия и пришел к выводу о том, что конституционализм как доктрина государственного строительства должна отвечать следующим требованиям:
«а) обеспечение основных прав человека, и прежде всего права частной собственности;
б) верховенство закона;
в) формальное равенство всех перед законом;
г) разделение государственных властей;
д) осуществление законодательной власти органом народного представительства, избранным широким кругом лиц с исключением каких бы то ни было сословных принципов;
е) ответственность исполнительной власти перед высшим законодательным органом:
ж) определение государственных доходов и расходов законодательным органом народного представительства»[1].
Перечисленные требования характеризуют такой способ организации государства, который обеспечивает подчинение его праву (конституционное государство).
Необходимым условием формирования российского конституционализма является верховенство Конституции. В ставшем уже классическом учебнике Е. И. Козловой и О. Е. Кутафина говорится о том, что принцип верховенства Конституции РФ означает «утверждение в нашей стране конституционного строя, стремление к созданию правового государства. В признании верховенства Конституции заложена… идея подчинения государства конституции, праву. Верховенство российской Конституции означает также, что с ее принципами, нормами, заложенными в ней концепциями должна сообразовываться деятельность всех государственных, общественных структур, граждан во всех сферах жизни. Конституция выступает как бы доминантой всего общественного развития»[2].
В верховенстве Конституции мы различаем два аспекта - регулирующий и поведенческий. Регулирующий аспект свидетельствует о закреплении в Конституции наиболее важных общественных отношений, или тех общественных отношений, которые государство на данном этапе считает для себя главными.
Поведенческий же аспект предполагает главенствующее положение Конституции по сравнению с законами и иными нормативными правовыми актами национального законодательства, при котором она становится ядром всей правовой системы страны. При этом Конституция должна исполняться всеми субъектами права, начиная от органов государственной власти и заканчивая гражданами и их объединениями[3].
Также следует отметить, что в науке конституционного права различается юридическая и фактическая конституции. «Юридическая конституция, -как отмечается в научной литературе, – это должный, установленный принципами и нормами действующий конституционный порядок. Фактическая конституция – это реально существующая система общественных отношений и институтов, «материализованный» Основной Закон»[4]. Отсюда можно сделать вывод о том, что регулирующий аспект верховенства Конституции находит свое выражение в юридической конституцию, а поведенческий – в фактической. «До тех пор, пока Конституция действует, - как отмечал Б. С. Эбзеев, - она свята для всех государственных и общественных органов и их должностных лиц, граждан, всех субъектов права»[5].
Как известно, верховенство Конституции РФ закреплено в ее статье 15: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Поэтому Конституция РФ есть ядро всей правовой системы государства и является его основным законом. Отсюда вытекает ее направляющая и координирующая роль во всем правотворческом процессе.
Необходимо отметить и тот факт, что верховенство Конституции РФ определяется особой природой ее правовых норм, которые отличаются высочайшей степенью обобщенности. Их относят к конституционным принципам, олицетворяющим приоритет права и утверждающим идеи правового государства[6].
Конституционные нормы, закрепляющие наиболее важные общественные отношения на данном этапе своего развития находят свою конкретизацию в федеральном законодательстве. Этот процесс принято называть конституционализацией отраслей российского права. Как отмечал в свое время В. О. Лучин: «Конституция - это своего рода несущая конструкция, на которой строится практически все законодательство»[7].
Более емко на этот счет высказался И. А. Кравец, отмечая, что верховенство Конституции «характеризует не только ее положение в системе нормативных правовых актов, но и ее влияние на процесс создания новых правовых норм и актов, которыми обеспечивается проведение политических, культурных и социально-экономических преобразований в обществе. Насколько стабильным будет развитие самой конституции, насколько завершенный характер приобретет реформирование государственной и общественной сфер жизнедеятельности»[8].
Все это вместе взятое раскрывает поведенческий аспект верховенства Конституции РФ. Именно в нем мы находим развитие конституционных принципов в законодательстве Российской Федерации. В поведенческом аспекте также обеспечивается соответствие или не противоречие законов и иных нормативных правовых актов Конституции РФ.
В поведенческом аспекте верховенство Конституции РФ обеспечивается правомерным повелением всех субъектов права. Исследователи этот процесс называют практической конституционализацией или конституционализацией правоприменения[9].
Следовательно, верховенство Конституции РФ обеспечивается не только ее приоритетом перед другими нормативными правовыми актами, но и доминированием во всех отраслях жизнедеятельности общества и государства посредством конституционного правоприменения.
Говоря о верховенстве Конституции РФ, нельзя не отметить ее высшую юридическая сила и прямое действие. Эти свойства прямо закреплены в Конституции РФ. Однако их декларирования на уровне Основного Закона явно недостаточно. Для их полного воплощения в юридическую практику требуется правовая охрана Конституции РФ, осуществляемая Конституционным Судом РФ. Здесь мы имеем дело с широким пониманием верховенства Конституции РФ, которое в юридической науке имеет большое количество сторонников.[10]
Таким образом, поведенческий и регулирующий аспекты обеспечения верховенства Конституции РФ в достаточной степени характеризуют процесс реализации Конституции РФ, осуществляемый российским законодательством и правоприменительной практикой. Этот процесс называется конституционализацией правопорядка. Его необходимыми условиями являются: а) единое нормативно-правовое пространство и б) эффективная деятельность органов публичной власти[11]. Эти два условия должны существовать в неразрывном единстве.
В федеративных государствах обеспечение верховенства Конституции имеет свои особенности, связанные с наличием значительного количества нормативных правовых актов субъектов федерации. Законы субъектов федерации, изданные по предметам совместного ведения федерации и субъектов федерации должны соответствовать или не противоречить федеральным законам и Конституции федеративного государства.
Сложнее обстоит дело с законами субъектов федерации, изданными по предметам исключительного ведения субъектов федерации. Так, части 4 и 6 статьи 76 Конституции РФ закрепляют положения о том, что субъекты РФ вне пределов ведения Российской Федерации и совместного ведения осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов, которые имеют приоритет над федеральным законодательством. Однако сказанное не означает, что такие законы субъектов РФ могут противоречить Конституции РФ. Они должны вытекать из ее духа и смысла и не выходить за пределы, установленные конституционными принципами, содержащимися в первой и второй главах Конституции РФ.
Верховенство Конституции неразрывно связано с обеспечением государственного суверенитета Российской Федерации. В юридической науке под государственным суверенитетом понимается способность государственной власти независимо и самостоятельно осуществлять свои функции во внутренних и внешних делах. Обеспечение верховенства Конституции в целях укрепления государственного суверенитета стало особенно актуальным в последние годы, когда под предлогом соблюдения норм международного права так называемыми демократическими государствами или коллективным Западом предпринимаются попытки внешнего давления на нашу страну с тем, чтобы заставить ее изменить свою внутреннюю и внешнюю политику.
Следует отметить, что часть 4 статьи 15 Конституции РФ провозгласила общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации составной частью ее правовой системы. Как отмечал О. Е. Кутафин, такая формулировка правовой нормы в Конституции РФ «таит в себе некоторые неясности, связанные с отсутствием в международном праве признанного всеми понятия таких принципов и норм»[12]. Здесь необходимо видеть различия между общепризнанными принципами международного права и нормами национального, как правило, конституционного права. Общепризнанные нормы международного права вначале получают всеобщее признание, а затем закрепляются в международных правовых актах. Они имеют самостоятельное значение, существуют независимо от той или иной страны и не требуют их имплементации в национальную систему права. Другие же не общепризнанные нормы международного права требуют своего обязательного закрепления в национальном, как правило, конституционном законодательстве.
Формулировка приведенной выше статьи Конституции РФ не определила место общепризнанных норм международного права в правовой системе России и не дала ответ на то, как они соотносятся с Конституцией РФ[13]. Вместе с тем данная формулировка позволила исследователям сделать вывод о том, что из Основного Закона «не следует надконституционность общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров, которые в основном покрывают сферу межгосударственных отношений. Но эти принципы и нормы, выражающие общечеловеческие ценности и соответствующие интересам всех народов, не являются чем-то внешним по отношению к Основному Закону, а в силу волеизъявления конституционного законодателя выступают частью российской конституционной системы»[14]. Это означает, что общепризнанные принципы и нормы международного прав, являясь частью правовой системы России, не обладают юридическим верховенством над Конституцией РФ.
В советской науке конституционного права примат норм международного права над национальным законодательством, за исключением отдельных работ, не признавался [15]. В 90-е годы ХХ века некоторые представители науки конституционного права признали примат общепризнанных норм международного над внутренним законодательством[16]. Это объяснялось созданием новых основ и принципов российского конституционализма, отрицающего весь советский период. Это была крайность, с которой трудно согласиться, поскольку признание примата международного права порождало возможность для так называемых демократических государств вмешательства во внутренние дела нашей страны и формирование ее внешней политики.
Такое положение дел было исправлено масштабными поправками в Конституцию РФ от 14 марта 2020 г., в соответствии с которыми были скорректированы и конкретизированы нормы о примате международного права. Статья 78 Конституции РФ в новой редакции установила, что «решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации». Одновременно с этим часть 5¹ статьи 125 Конституции РФ к полномочиям Конституционного Суда отнесла разрешение вопроса в порядке, установленном федеральным конституционным законом «о возможности исполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, а также о возможности исполнения решения иностранного или международного (межгосударственного) суда, иностранного или международного третейского суда (арбитража), налагающего обязанности на Российскую Федерацию, в случае если это решение противоречит основам публичного правопорядка Российской Федерации». Нетрудно заметить, что указанные поправки в значительной степени усилили верховенство Конституции РФ по отношению к нормам международного права в их истолковании межгосударственными органами или соответствующими судами. Однако они не означают, что Российская Федерация отказалась от признания норм международного права, которые остаются составной частью ее правовой системы. Новые конституционные положения только закрепили тот факт, что истолкование норм международного права, противоречащее Конституции РФ, не может исполняться в Российской Федерации.
В последнее время страны коллективного Запала своей санкционной политикой сделали ставку на изоляцию России от мирового сообщества. Однако исключить Российскую Федерацию из международной повестки дня в силу ее места и роли в современном мире оказалось невозможной задачей. Россию, как и многие другие страны, затронули процессы глобализации. Наша страна является достаточно прочной частью мирового сообщества, проявляющая заботу о том, чтобы процессы глобализации не оказывали негативного воздействия на сохранение государственного суверенитета. Тем более что в условиях санкционной борьбы Российская Федерация стремиться стать самодостаточной и независимой от недружественных шагов зарубежных государств. Все это вместе взятое создает экономические и политические предпосылки для укрепления ее государственного суверенитета.
Правовые предпосылки укрепления государственного суверенитета определяются положениями Конституции РФ и конституционным законодательством. В этой связи необходимо иметь в виду, что и некоторые другие страны, проявляя заботу о собственном суверенитете, передают полномочия наднациональным органам лишь в той мере, в какой они не противоречат его сохранению[17].
Конституционную доктрину укрепления государственного суверенитета в последние годы в значительной степени сформулировал Конституционный Суд РФ. Так в своем решении от 14 июля 2015 г. он подчеркнул, что «суверенитет Российского государства, защищенный основами конституционного строя, означает всю полноту государственной власти и не может быть ограничен, даже в связи с членством в Совете Европы»[18]. Эта правовая позиция Конституционного Суда РФ оказалась более чем актуальной в момент выхода Российской Федерации из Совета Европы, который стал рупором антироссийской политики и русофобии. В этой связи нельзя вести речь об абсолютном приоритете норм международного права над национальным законодательством. Международное право действуют только с согласия нашего государства и только в той мере, в какой оно не оказывают негативного влияния на основы конституционного строя и государственный суверенитет Российской Федерации, который является высшей конституционной ценностью.
Некоторые государства в современном мире, в том числе на бывшем советском пространстве, в отличие от России, не смогли справиться с негативным воздействием процессов глобализации, попали в экономическую и политическую зависимость и в итоге в значительной степени потеряли свой государственный суверенитет. Другие же страны в целях нейтрализации возникающих угроз пытаются задействовать разнообразные механизмы государственной защиты. Для этого они применяют соответствующие экономические, политические, дипломатические, правовые и иные меры[19]. Такой правовой мерой защиты для Российской Федерации стало юридическое обеспечение верховенства Конституции РФ над международными правовыми актами.
Сказанное не означает отрицание Россией общепризнанных принципов и норм международного права. Они действуют и входят в соответствии с конституционными положениями в российскую правовую систему, являются ее составной частью, выражаются в федеральных законах об основных правах и свободах человека и гражданина, о ратификации международных договоров Российской Федерации, актах о присоединении Российской Федерации к международным союзам и организациям. Отсюда можно сделать вывод о том, что верховенство Конституции РФ определяется ее высшей юридической силой над национальным законодательством, в которое включены нормы международного права и международных договоров Российской Федерации.
Также необходимо отметить, что Российская Федерация выполняет решения международных органов, в которых она принимает участие в соответствии с заключенными ею и ратифицированными парламентом международными договорами. В качестве примера можно привести исполнимость решений Европейского Суда по правам человека. А она, как известно, оказалась невысока. Так в 2010 – 2013 гг. ФРГ исполнила 80% решений Суда, Турция – 31%, Великобритания - 61!%, Италия – 18%. Средний показатель по этим странам за три года составил 42 % исполненных решений[20].
В Российской Федерации исполнение решений ЕСПЧ до того момента, пока Россия не вышла из Совета Европы и его органов осуществлялось в соответствии с федеральным законом от 30 апреля 2010 г. «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»[21]. Согласно ему «размер компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок определяется судом, арбитражным судом, исходя из требований заявителя, обстоятельств дела, по которому было допущено нарушение, продолжительности нарушения и значимости его последствий для заявителя, а также с учетом принципов разумности, справедливости и практики Европейского Суда по правам человека». И далее: «лица, подавшие в Европейский Суд по правам человека жалобу на предполагаемое нарушение их права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок, в отношении которой не вынесено решение по вопросу ее приемлемости или по существу дела, могут обратиться в порядке, установленном настоящим Федеральным законом и процессуальным законодательством Российской Федерации, в суд, арбитражный суд с заявлением о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок с указанием в нем даты обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека и номера этой жалобы».
Следовательно, Российская Федерация пока входила в Совет Европы признала обязательность положений Европейской конвенции об основных правах человека и ее толкование ЕСПЧ. Это напрямую вытекало из части 4 статьи 15 Конституции РФ о вхождении норм международного права в состав правовой системы России.
Здесь необходимо привести постановление Пленума Верховного Суда от 27 июня 2013 г. «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней»[22]. Согласного ему «правовые позиции ЕСПЧ, принятые в их окончательном решении в отношении Российской Федерации являются обязательными для судов общей юрисдикции. По аналогичным обстоятельствам обязательными для судов являются и правовые позиции ЕСПЧ, принятые в отношении других государств». Пленум Верховного Суда РФ обратил внимание судов общей юрисдикции и арбитражных судов на тот факт, что российское законодательство может представлять более высокий уровень защиты прав и свобод человека, чем это отражено в Европейской конвенции по правам человека. В этих случаях всем судам следует применять положения российского законодательства.
Большое значения в плане применения норм международного права имеет постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[23]. В нем под общепризнанными принципами международного права понимаются «основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо». В постановлении подчеркнуто, что «судами непосредственно могут применяться те вступившие в силу международные договоры, которые были официально опубликованы в Собрании законодательства Российской Федерации, в Бюллетене международных договоров, размещены на "Официальном интернет-портале правовой информации».
Анализ этих двух значимых постановлений Верховного Суда РФ дает основание полагать, что в них не идет речь о верховенстве общепризнанных норм международного права и договоров Российской Федерации над Конституцией РФ. Не указывает на верховенство международного права и известное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1996 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия».[24] В нем суды при осуществлении правосудия должны исходить из того, что «общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются … составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
Вместе с тем выполнение решений ЕСПЧ в период, когда Россия являлась членом Совета Европы, не носило безоговорочного характера. В этом процессе активно задействовались нормы национального права. Во многих странах Совета Европы наблюдалась тенденция гармонизации национального и международного права. Ее смысл состоял в обязанности судов применять нормы Европейской конвенции о правах человека совместно с национальным правом. Так, в Великобритании Акт о правах человека 1998 г. «обязал все органы власти осуществлять "совместимое" (compatible) толкование национального права, а судам предоставил возможность при разрешении соответствующих споров избирать такие средства судебной защиты, которые они сочтут "справедливыми и должными" (just and appropriate). Схожую обязанность выявил Конституционный суд ФРГ в деле Gorgulu, в котором он охарактеризовал нормы Конвенции и практику Суда как указующие принципы толкования, определяющие содержание и объем основных прав и конституционных принципов, поскольку они не приводят к ограничению или уменьшению защиты, предоставляемой Основным Законом»[25].
Вместе с такой гармонизацией национального и международного права некоторые страны, например, ФРГ, выполнение решений ЕСПЧ поставили в зависимость от фундаментальных основ конституционного правопорядка, установленного Основным законом ФРГ[26].
Гармонизация национального и международного права затронула и Российскую Федерацию. Здесь таким примером является постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2016 г. по делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации Постановления Европейского суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу "Анчугов и Гладков против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации[27].
В постановлении ЕСПЧ речь идет о том, что установленное Конституцией РФ ограничение избирательных прав граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда, нарушает гарантированное статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод субъективное право на участие в выборах.
В обоснование своей позиции ЕСПЧ привел аргумент о том, Европейская конвенция по правам человека не содержит положений об автоматическом лишении избирательных прав, даже если лицо приобрело статус заключенного.
Конституционный Суд РФ предпринял попытку разрешить противоречие между решением ЕСПЧ и Конституцией РФ с целью найти разумный баланс между национальным законодательством и международным правом.
В решении суда констатируется, что «взаимодействие европейского конвенционного и российского конституционного правопорядков невозможно в условиях субординации, поскольку только диалог между различными правовыми системами является основой их надлежащего равновесия, и от уважения Европейским Судом по правам человека национальной конституционной идентичности во многом зависит эффективность норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод в российском правопорядке»[28].
В этом решении Конституционный Суд РФ также указал на правомерность компромисса между национальным законодательством и данным нормативным правовым актом международного права. При этом границы такого компромисса закрепляет Конституция РФ.
Конституционный Суд РФ оказался в положении, когда в поисках разумного баланса между национальным законодательством и международным правом, он, с одной стороны, должен учесть нормы Европейский конвенции о защите прав и свобод человека, а, с другой - его решение должно не выходить за рамки основ конституционного строя Российской Федерации и конституционного регулирования основных прав и свобод человека и гражданина.
Итогом проведенного Конституционным Судом РФ анализа стал вывод о том, что Европейская конвенция по правам человека, хотя и не содержит каких-либо ограничений избирательных прав, тем не менее в своей прецедентной деятельности допускает наличие «подразумеваемых ограничений». Отсюда - избирательные права граждан не могут быть абсолютными и страны, входящие в Совет Европы, обладают достаточно широкой свободой усмотрения при закреплении таких ограничений в национальном законодательстве.
В правовую систему России норма о лишении избирательных прав граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда, внесена Конституцией РФ. Этим данная норма приобрела высший конституционный статус и, безусловно, подлежит реализации на основе принципа верховенства и высшей юридической силы КонституцииРФ, провозгласившей, что составной частью правовой системы Российской Федерации являются, в том числе и международные правовые акты.
В своей интерпретации Европейской Конвенции по правам человека ЕСПЧ придал смысл, предполагающий внесение изменений в часть 3 статьи 32 Конституции РФ. На это Российская Федерация при подписании Конвенции не давала своего согласия, поскольку предполагала, что указанная статья Конституции РФ ей не противоречит. Поэтому Российская Федерация вправе настаивать на интерпретации статьи Конвенции в том понимании, которое имело место при введении в действие данного международного акта в ее правовую систему.
Одновременно с этим Конституционный Суд РФ подчеркнул, что федеральный законодатель, реформируя уголовное законодательство, вправе оптимизировать систему уголовных наказаний посредством перевода отдельных режимов отбывания лишения свободы в альтернативные виды наказаний, не влекущие ограничения избирательных прав граждан. Эта тенденция в Российской Федерации наблюдается в настоящее время, когда ряд статей Уголовного кодекса РФ декриминализированы и переведены в разряд уголовных проступков или административных правонарушений.
Как видим, Конституционный Суд РФ выступил за диалог с ЕСПЧ и за поиск разумного баланса между нормами национального права и интерпретацией международного права. Пределами этого диалога является суверенитет Российской Федерации и верховенство Конституции РФ. Следовательно, разумный баланс между нормами международного и национального права может быть найден только при верховенстве Конституции РФ.
Таким образом, верховенство Конституции Российской Федерации означает ее приоритет над нормами международного права. Общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы при верховенстве Конституции РФ.
Поправками в Конституцию РФ 2020 г. в значительной степени было скорректировано и конкретизировано положение о верховенстве Конституции РФ по отношению к нормам международного права в их истолковании межгосударственными органами или соответствующими судами. При этом Российская Федерация не отказалась от норм международного права, которые остались составной частью ее правовой системы, а только лишь констатировала, что истолкование норм международного права, противоречащее Конституции РФ не подлежит исполнению в Российской Федерации. Это означает, что принцип верховенства Конституции РФ стал формой защиты государственного суверенитета Российской Федерации от внешних угроз.
Библиографический список
1. Баглай М. В., Габричидзе Б. Н. Конституционное право Российской Федерации. М., 1996. – 512 с.
2. Безруков А. В. Обеспечение верховенства Конституции Российской Федерации в контексте конституционализации отраслей национального права //Конституционное и муниципальное право. 2017. № 9. С. 13 – 17.
3. Верещагин В. С., Мюлерсон Р. А. Примат международного права в мировой политике //Советское государство и право. 1989, № 7. С. 3 – 11.
4. Гошуляк В. В. Проблемы теории конституционного права. Пенза, 2008. – 159 с.
5. Гошуляк В. В. Верховенство Конституции Российской Федерации //Публичное право сегодня. 2021. № 4. С.40 – 53.
6. Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под ред. Л. А. Окунькова. М., 1996. – 635 с.
7. Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М., 2009. – 1056 с.
8. Кравец И. А. Верховенство Конституции: подходы и измерении //Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Право. 2008. № 22 (123). С. 5 – 9.
9. Красинский В. В. Конституционно-правовое регулирование защиты государственного суверенитета в зарубежных странах //Современное право. 2016. № 3. С. 122 – 128.
10. Козлова Е.И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. М., 2006. – 592 с.
11. Кутафин О. Е. Источники конституционного права. М., 2002. – 348 с.
12. Лексин И. В. Конституционное право и конституционный судебный процесс в свете представлений о конституционализации отраслей российского права // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем. III Московский юридический форум. X Международная научно-практическая конференция (Кутафинские чтения): Материалы конференции. М., 2016. Часть 1. С. 226 – 229.
13. Лукашевич В. А. Имплементация европейских стандартов в национальном праве6 краткий обзор концептуальных основ и практики // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian Yearbook of the European Convention on Human Rights). Вып. 3, М.,2017. С. 27 – 43.
14. Лучин В. О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М., 2002. – 687.
15. Панов О. Л. Концепция государственного суверенитета в современном праве //Конституционное и муниципальное право. 2018. № 6. С. 31 – 33.
16. Шахрай С. М. О Конституции: Основной Закон как инструмент правовых и социально-политических преобразований. – 918 с.
17. Эбзеев Б. С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1997. – 349 с.
18. Anagnostou D., Mungiu-Pippidi A. Domestic Implementation of Human Rights Judgments in Europe: Legal Infrastructure and Government Effectiveness Matter, 25 European Journal of International Law 1 2014. P. 205 – 227.
[1] Кутафин О. Е. Российский конституционализм. М., 2008. С. 46.
[2] Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. М., 2006. С. 69.
[3] Гошуляк В. В. Верховенство Конституции Российской Федерации //Публичное право сегодня. 2021. № 4. С.40.
[4] Шахрай С. М. О Конституции: Основной Закон как инструмент правовых и социально-политических преобразований. М., 2013. С.26.
[5] Эбзеев Б. С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1997. С.8.
[6] Гошуляк В. В. Проблемы теории конституционного права. Пенза, 2008. С.80.
[7] Лучин В. О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М., 2002. С. 79.
[8] Кравец И. А. Верховенство Конституции: подходы и измерении //Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Право. 2008. № 22 (123). С. 6.
[9] Лексин И. В. Конституционное право и конституционный судебный процесс в свете представлений о конституционализации отраслей российского права // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем. III Московский юридический форум. X Международная научно-практическая конференция (Кутафинские чтения): Материалы конференции. М., 2016. Часть 1. С. 228 - 229.
[10] Безруков А. В. Обеспечение верховенства Конституции Российской Федерации в контексте конституционализации отраслей национального права //Конституционное и муниципальное право. 2017. № 9. С. 14.
[11] Там же. С. 15.
[12] Кутафин О. Е. Источники конституционного права. М., 2002. С. 50.
[13] Баглай М. В. , Габричидзе Б. Н. Конституционное право Российской Федерации. М., 1996. С. 23.
[14] Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М., 2009. С. 172.
[15] Верещагин В. С., Мюлерсон Р. А. Примат международного права в мировой политике //Советское государство и право. 1989, № 7.
[16] Комментарий к Конституции Российской Федерации /Под ред. Л. А. Окунькова. М., 1996. С. 62.
[17] Панов О. Л. Концепция государственного суверенитета в современном праве //Конституционное и муниципальное право. 2018. № 6. С. 32.
[18] СЗ РФ. 2015. № 30. Ст. 4658.
[19] Красинский В. В. Конституционно-правовое регулирование защиты государственного суверенитета в зарубежных странах //Современное право. 2016. № 3. С. 122.
[20] Лукашевич В. А. Имплементация европейских стандартов в национальном праве6 краткий обзор концептуальных основ и практики // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian Yearbook of the European Convention on Human Rights). Вып. 3, М.,2017. С. 18; Anagnostou D., Mungiu-Pippidi A. Domestic Implementation of Human Rights Judgments in Europe: Legal Infrastructure and Government Effectiveness Matter, 25 European Journal of International Law 1 2014. P. 225.
[21] СЗ РФ. 2010. № 18. Ст. 2144.
[22] Бюллетень Верховного Суда РФ, 2013. № 8.
[23] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.
[24] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 1.
[25] Лукашевич В. А. Имплементация европейских стандартов в национальном праве6 краткий обзор концептуальных основ и практики // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian Yearbook of the European Convention on Human Rights). Вып. 3, М.,2017. С. 18. С.21.
[26] Там же. С. 24.
[27] Российская газета. 2016. 5 мая.
[28] Там же.
